|
Нищета духа оборачивается всепожирающей «страстью» Акакия Акакиевича Башмачкина обзавестись шинелью. Слово «страсть» не Гоголя, но оно, кажется, довольно точно передаёт напряжённость, неодолимость стремления его героя стать владельцем новой шинели. Ирония Гоголя заключена уже в самой неизмеримости предмета стремления и той властной силы, с какой оно выражается. Этот приём Гоголь использует в повести неоднократно. Задумался Акакий Акакиевич - а какой воротник положить на шинель? «Огонь порою показывался в глазах его, в голове мелькали даже самые дерзкие и отважные мысли: не положить ли точно куницу на воротник?» Весь иронический строй фразы основан на тончайшем восприятии «разномерности» лексического материала: решение простой житейской задачи возведено на высокий пьедестал. Огонь в глазах, мелькнувшие в голове дерзкие и отважные мысли - и воротник шинели! Несоответствие одного и другого создают яркий комический эффект. Башмачкин проникнут застенчивым сознанием своей малости. Отупляющая работа переписчика бумаг парализовала в нём малейшее проявление духовности. Он словно даже лишён дара речи: «Акакий Акакиевич изъяснялся большей частью предлогами, наречиями и, наконец, такими частицами, которые решительно не имеют никакого значения». В этих строках Гоголя нет ни малейшего издевательства над героем повести. Башмачкин крайне ограничен, но писатель, по выражению Чернышевского, «прямо не налегает на эту часть правды». Юмор Гоголя мягок и деликатен. Писателя ни на один момент не покидает горячее сочувствие к своему герою. Когда Акакия Акакиевича ограбили, он в порыве отчаяния обратился к «значительному лицу». Но здесь даже не захотели выслушать несчастного человека: генерал топнул ногой и грубо накричал на него. Акакия Акакиевича без чувств вынесли из кабинет. Упоминая о «значительном лице», Гоголь выделяет эти два слова курсивом и не уточняет, кто оно. «Какая именно и в чём состояла должность значительного лица, это оставалось до сих пор неизвестным», - замечает автор. Гоголь создаёт сатирически обобщённый тип человека - представителя бюрократической власти России. Не существенна его должность, это начальство вообще. Так, как оно ведёт себя с Башмачкиным, ведут себя все «значительные лица». Сцена у генерала является идейной кульминацией повести. Здесь с наибольшей силой показана социальная трагедия «маленького человека» в условиях самодержавной России. Примечательно, что именно этот эпизод повести не понравился тишайшему герою романа Достоевского «Бедные люди». Макар Девушкин был потрясён «Шинелью», но, по его мнению, Гоголь должен был бы не так закончить своё скорбное повествование об Акакии Акакиевиче. Он рассуждает: «А лучше всего было бы не оставлять его умирать, беднягу, а сделать бы так, чтобы шинель его отыскалась, чтобы тот генерал, узнавши подробнее об его добродетелях, переспросил бы его в свою канцелярию, повысил чином и дал бы хороший оклад жалованья, так что, видите ли, как бы это было: зло было бы наказано, а добродетель восторжествовала бы, и канцеляристы товарищи все бы ни с чем остались. Я бы, например, так сделал…» Смирение и покорность несчастного Башмачкина в контрасте с грубостью «значительных лиц» вызывали в читателе не только чувство боли за унижение человека, но и протест против несправедливых порядков жизни, при которых возможно подобное унижение. С большой поэтической силой выражен в «Шинели» гуманистический пафос Гоголя. «Шинель» была написана десятью годами позже «Станционного смотрителя». В судьбах Вырина и Башмачкина немало общего. Но Гоголь острее подчеркнул общественный смысл конфликта. Проблема социальных противоречий и сословного неравенства впервые в русской литературе XIX века была поставлена Гоголем с такой трагической и обличительной силой. В петербургских повестях с огромной силой раскрывалось обличительное направление творчества Гоголя. Возомнив себя испанским королём, Поприщин с презрением отзывается о всесильном директоре: «Он пробка, а не директор». Больше того, Поприщин считает себя ничуть не хуже самого Николая I. Встретив на Невском «государя - императора», он лишь для формы, чтобы соблюсти инкогнито, снял шапку. Даже бессловесный Башмачкин в предсмертном бреду начинает «сквернохульничать, произнося самые страшные слова», которые непосредственно следовали за обращением «ваше превосходительство». Скорбная повесть об украденной шинели, по словам Гоголя, «неожиданно принимает фантастическое окончание». Похожие материалы: Краткое описание сущности литературы Древнего мира Последний день Помпеи Елена Андреевна Ган (1814 – 1842) |
Петербург в произведениях Н.В.Гоголя.
Страница 6
О литературе » Петербург в произведениях Гоголя » Петербург в произведениях Н.В.Гоголя.
