События развиваются своим чередом, и ничто уже не может остановить их. Кто может помешать дуэли? Кому есть дело до нее? Все равнодушны, все заняты собой. Одна Татьяна стра­дает, предчувствуя беду, но и ей не дано угадать все размеры предстоящего несчастья, она только томится, "тревожит ее ревнивая тоска, как будто хладная рука ей сердце жмет, как будто бездна под ней чернеет и шу­мит ."

В ссору Онегина и Ленского вступает сила, которую уже нельзя повернуть вспять, — сила "общественного мненья". Носитель этой силы ненавистен Пушкину:

Зарецкий, некогда буян,

Картежной шайки атаман,

Глава повес, трибун трактирный,

Теперь же добрый и простой

Отец семейства холостой,

Надежный друг, помещик мирный

И даже честный человек:

Так исправляется наш век!

В каждом слове Пушкина о Зарецком звенит ненависть, и мы не можем не разделять ее. Все противоестественно, античеловечно в Зарецком, и нас уже не удивляет следующая строфа, в которой выясняется, что и храбрость Зарецкого "злая", что "в туз из пистолета" он умеет попасть.

Онегин и Зарецкий – оба нарушают правила дуэли. Первый, чтобы продемонстрировать свое раздраженное презрение к истории, в которую он попал против собственной воли и в серьезность которой все еще не верит, а Зарецкий потому, что видит в дуэли забавную, хотя порой и кровавую историю, предмет сплетен и розыгрышей…

В «Евгении Онегине» Зарецкий был единственным распорядителем дуэли, потому что «в дуэлях классик и педант», он вел дело с большими упущениями, сознательно игнорируя все, что могло устранить кровавый исход. Еще при первом посещении Онегина, при передаче картеля, он обязан был обсудить возможности примирения. Перед началом поединка попытка окончить дело миром также входила в прямые его обязанности, тем более что кровной обиды нанесено не было, и всем, кроме Ленского, было ясно, что дело заключается в недоразумении. Зарецкий мог остановить дуэль и в другой момент: появление Онегина со слугой вместо секунданта было ему прямым оскорблением (секунданты, как и противники, должны быть социально равными), а одновременно и грубым нарушением правил, так как секунданты должны были встретиться накануне без противников и составить правила поединка.

Зарецкий имел все основания не допустить кровавого исхода, объявив Онегина неявившимся. «Заставлять ждать себя на месте поединка крайне невежливо. Явившийся вовремя обязан ждать своего противника четверть часа. По прошествии этого срока явившийся первый имеет право покинуть место поединка и его секунданты должны составить протокол, свидетельствующий о неприбытии противника». Онегин опоздал более чем на час.

А Ленский именно Зарецкому поручает отвезти Онегину "приятный, благородный, короткий вызов иль картель" (курсив Пушкина). Поэтический Ленский все принимает на веру, искренне убежден в благородстве Зарецкого, считает его "злую храбрость" мужеством, уменье "расчетливо смолчать" — сдержанностью, "рас­четливо повздорить" - благородством . Вот эта слепая вера в совершенство мира и людей губит Ленского.

Но Онегин! Он-то знает жизнь, он отлично все понимает. Сам говорит себе, что он

Был должен оказать себя

Не мячиком предрассуждений,

Не пылким мальчиком, бойцом,

Но мужем с честью и с умом.

Пушкин подбирает глаголы, очень полно рисующие состояние Онегина: "обвинял себя", "был должен", "он мог бы", "он должен был обезоружить младое сердце ." Но почему все эти глаголы стоят в прошедшем времени? Ведь еще можно поехать к Ленскому, объясниться, за­быть вражду — еще не поздно . Нет, поздно! Вот мысли Онегина:

. в это дело

Вмешался старый дуэлист;

Он зол, он сплетник, он речист .

Конечно, быть должно презренье

Ценой его забавных слов,

Но шепот, хохотня глупцов .''

Так думает Онегин. А Пушкин объясняет с болью и ненавистью:

И вот общественное мненье!

Пружина чести, наш кумир!

И вот на чем вертится мир!

Вот что руководит людьми: шепот, хохотня глупцов от этого зависит жизнь человека! Ужасно жить в мире, который вертится на злой болтовне!

"Наедине с своей душой" Онегин все понимал. Но в том-то и беда, что умение остаться наедине со своей совестью, "на тайный суд себя призвав", и поступить так, как велит совесть, — это редкое уменье. Для него нужно мужество, которого нет у Евгения. Судьями оказываются Пустяковы и Буяновы с их низкой моралью, выступить против которой Онегин не смеет.

Похожие материалы:

Военный летчик
Начат в декабре 1941 года, в Нью-Йорке. В феврале 1942 года в США выходит американское издание книги под названием «Flight to Arras». В том же году книга выходит во Франции в издательстве Галлимара. По требованию оккупационных властей это ...

Мифологема лебедя в лирике Велимира Хлебникова
«ЛЕБЕДЬ в мифопоэтической традиции тесно связан с Афродитой, Аполлоном, Зевсом, Ледой, Орфеем, Брахмой, со святыми, например, с шотландским святым Катбертом, обычно изображаемым на скале в святой земле в обществе лебедя и выдры. Особое з ...

Чем определяется успех стихов Квитко, Введенского, Хармса у детей? Опираясь на «заповеди детским поэтам», дать анализ стихов А.Введенского «Кто?», «Когда я вырасту большой», Д.Хармса «Иван Топорыжки
Совершенно новые задачи стояли в 20-е и 30-е гг. и перед советской детской поэзией. Они вытекали из требований воспитывать в юном поколении качества строителей нового мира. Чтобы создать новую поэзию для детей, нужно было, опираясь на опы ...