|
"И было сердцу ничего не надо, Когда пила я этот жгучий зной . "Онегина" воздушная громада, Как облако, стояла надо мной" [5, с.211] "Воздушная громада" "Онегина" - точно угаданное структурное решение пушкинского произведения, которое позволило ему стать, с стороны, "энциклопедией русской жизни", а с другой, - для избранного читателя - прозвучать как взволнованный лирический монолог. Способ реализации скрытой "между строк" пушкинской исповеди ("человеческий голос поэта") Ахматова как раз и стремилась разгадать. Первой особенностью пушкинского текста, на которую обратил внимание Ю.М. Лотман, является принцип сознательных противоречий, которому следовал автор "Евгения Онегина": "Пересмотрел все это строго; / Противуречий очень много, / Но их исправить не хочу". Ахматова, используя в тексте поэмы прием автометаописания, в окончательной редакции произведения заострит внимание на наличие "противуречий", которые откажется исправлять: "До меня часто доходят слухи о превратных и нелепых толкованиях "Поэмы без героя" [ .] Ни изменять ее, ни объяснять я не буду [5, с.274] Примером такого знаменитого "противоречия" является образ "драгунского корнета". Пушкинский принцип сознательных противоречий, объясненный Лотманом стремлением художника к "построению текста, в основе которого лежало представление о принципиальной невместимости жизни в литературу", Ахматова реализовала как сознательную художественную установку. [25, с.14-15] Ахматова дала первой части подзаголовок - "Петербургская повесть" - вслед за Пушкиным, назвавшим так "Медный всадник". Пушкин написал "Медного всадника" осенью 1833 года в Болдине "Петербургская повесть" как назвал Пушкин эту поэму, описывает страшное наводнение 1824 года. Каждую осень многоводная Нева сталкивается в устье с сильным встречным западным ветром и начинает быстро подниматься в берегах. Низкие места, особенно Острова, да и весь город, построенный "под морем", оказываются под угрозой большего или меньшего затопления. Раз в несколько лет исполняющийся. В так называемом "Петербургском мифе", в мифе о городе, с самого своего основания попавшим под проклятье "быть пусту", этим наводнениям отводится существеннейшая роль" [31, с.129] Непосредственно о "Петербургском мифе" говорится в статье Назирова Р.Г. "Петербургская легенда и литературная традиция": "Исток легенды о Петербурге - предсказание его скорой и неминуемой гибели относится к 1722 году: слухи о зловещих знамениях в Петербургском Троицком соборе, возникшие среди духовенства и быстро охватившие весь город: "Петербургу быть пусту" [30, с.122] У Ахматовой один из эпиграфов к "части III" или "эпилогу": "Быть пусту месту сему… Евдокия Лопухина" [5, с.296] О том же в 3-й главе: "И царицей Авдотьей заклятый, Достоевский и бесноватый, Город в свой уходил туман" [5, c.287] "Но главный смысл предсказания о гибели Петербурга не Божья кара за кощунство и не месть стихий. На современников страшное впечатление произвели методы великого плотника, безжалостное обращение Петра с "человеческим материалом. Петербург построен на костях мужиков… Первородный грех Петербурга состоял в том, что его красота и великолепие основаны на мученической смерти подневольных строителей города". Похожие материалы: Поэма «Цыганы» как романтическое произведение А. С. Пушкина Авторские мифологемы птиц в лирике Велимира
Хлебникова Жан-Жак Руссо. Юлия, или Новая Элоиза |
Традиции поэтов русской классической школы 19 века
в поэзии Анны Ахматовой. Ахматова
и Пушкин
Страница 16
О литературе » Развитие традиций русской классической школы XIX века в творчестве Анны Ахматовой » Традиции поэтов русской классической школы 19 века
в поэзии Анны Ахматовой. Ахматова
и Пушкин
