Образ Буткова присутствовал долгое время в художественном сознании Достоевского как, по-видимому, живое воплощение типа «маленького человека». Черты Буткова угадываются в Голядкине (повесть «Двойник») и опосредствованно, через Васю Шумкова, – в уездном учителе Василии из «Дядюшкиного сна»; реминисценции, связанные с Бутковым, обнаруживаются в пятой главе второй части «Униженных и оскорбленных». Не исключена вероятность, что «Слабое сердце» как-то генетически связано с рассказом Буткова «Партикулярная пара» (1846), где был еще ранее, чем у Достоевского, выведен тип смиренного, униженного человека, которому счастье представляется недостижимою мечтою и который принимает это положение как должное, находя радости в повседневных житейских мелочах. Герой рассказа, мелкий чиновник Петр Иванович Шляпкин слишком беден, чтобы позволить себе обзавестись партикулярной парой, и, лишенный потому возможности присутствовать на балу, теряет даже призрачную надежду на взаимность любимой девушки, однако моментально утешается предчувствием ужина. Для Шляпкина символом счастья остается партикулярная пара; Вася Шумков с первых строк предстает ее обладателем, но его счастье оказывается таким же обманчивым миражом. Вкладывая в образ Юлиана Мастаковича несомненные сатирические намеки на А.А. Краевского, Достоевский подразумевал отношение последнего не только к Буткову, но и к другим сотрудникам, имея в виду и личный опыт общения с ним. Позднее, в письме А.А. Краевскому от 1 февраля 1849 г. он описал свое состояние, очень похожее на состояние Васи Шумкова и его прототипа: «Знаю, Андрей Александрович, что я, между прочим, несколько раз посылая Вам записки с просьбой о деньгах, сам называл каждое исполнение просьбы моей одолжением. Но я был в припадках излишнего самоумаления и смирения от ложной деликатности. Я, например, понимаю Буткова, который готов, получал 10 р. серебром, считать себя счастливейшим человеком в мире. Это минутное, болезненное состояние, и я из него выжил» (XV, 247). В повести «Слабое сердце» Достоевский показал другую ситуацию, когда высший начальник канцелярии Юлиан Мастакович, дав из милости первый служебный чин бедному юноше, Васе Шумкову, и сделавшись его «благодетелем», заставляет его трудиться не только на службе, но и дома, поручив ему переписывать какое-то очень длинное и важное «дело» и оплачивая это скудными и редкими подачками. Как пишет В.Я. Кирпотин: «Вася также беден, как и Девушкин («Бедные люди»), но в нравственном отношении забит еще более <…> судьба не ставит Шумкова перед такими грозными испытаниями, как Девушкина. Скромное и тихое счастьице, собственно говоря, находится у него в руках. Начальник покровительствует Шумкову, у него верный друг, любящая невеста»[27]. Однако Шумков гибнет от своей забитости, от излишней благодарности. По «слабости сердца» Вася не смог вынести такого беспросветного труда. Он полон благодарности начальнику и готов на него работать, но у него есть и свои личные интересы и стремления - любовь к бедной девушке Лизаньке. Сначала он часто ходил к ней, «мучаясь неизвестностью» (II, 32), а затем, став ее женихом, впал в восторженно-мечтательное состояние и в результате запустил срочную переписку, рискуя тем самым потерять милость своего «благодетеля». Достоевский не изображает непосредственно переживания своего героя, но через восприятие его другом Аркадием показывает, что творится с Васей, все более сознающим безвыходность своего положения. Достоевский нарочно сгущает краски – у него уже появилось стремление к психологическим гиперболам. Вася впадает в тяжелую задумчивость, работая по ночам, он доходит до того, что бессмысленно водит по бумаге сухим пером и, наконец, впадает в умопомешательство. Особенно устрашающей является сцена в кабинете начальника, куда Вася пришел с повинной и где он в присутствии сослуживцев ведет себя, как солдат: ступает с левой ноги, пристукивает правым сапогом, «как делают солдаты, подойдя к подозвавшему офицеру» (II, 72). И тут его увозят в сумасшедший дом. Значительна концовка повести, заключающая в себе широкое символическое обобщение, вытекающее из всего в ней изображенного. Вечером того же дня, когда погиб Вася, Аркадий в морозные сумерки смотрит на Петербург, и «весь этот мир со всеми жильцами его, сильными и слабыми», кажется ему похожим на «фантастическую, волшебную грёзу, на сон, который, в свою очередь, тотчас исчезает» (II, 88). «Какая-то странная душа посетила осиротевшего товарища бедного Васи. Он вздрогнул . Он как будто теперь понял . отчего сошел с ума его бедный, не вынесший своего счастья Вася. Губы его задрожали, глаза вспыхнули, он побледнел и как будто прозрел во что-то новое в эту минуту» (II, 88). Мир, который Аркадий воспринимал без размышлений, по словам В.Я. Кирпотина, «вдруг предстал перед ним во всех своих разительных противоречиях. Он увидел его несоответствие тому, на что имеет право человек. Он понял постоянную тревогу Шумкова, вызванную сознанием вечной необеспеченности. Житейская жалость к другу переросла в гнев против целого строя, глаза вспыхнули угрозой, предчувствием возможности борьбы»[28]. Эта концовка повести напоминает кульминацию сюжета поэмы «Медный всадник» Пушкина. Повесть «Слабое сердце» наряду с некоторыми эпизодами «Бедных людей» - самое значительное из всего, что успел написать Достоевский до своего ареста. Похожие материалы: Вступление Драматургия Пушкина Мастер интеллектуальной прозы |
А.В. Дружинин о повести Ф.М. Достоевского
«Слабое сердце»
Страница 2
О литературе » А.В. Дружинин о повестях Ф.М. Достоевского 40-х гг » А.В. Дружинин о повести Ф.М. Достоевского
«Слабое сердце»