|
Активно сотрудничая, как литератор, с Советской властью, он клеймит и расстрел царской семьи, и ужасы ЧК. Его не увлекает белое движение. В апреле 1921 с частями Красной Армии отправляется в Персию. С ней связаны стихотворения «Иранская песня», «ночь в Персии», поэма «Труба Гуль-муллы» - своего рода дневник его путешествия. Прощанию с Закавказьем посвящено стихотворение «Ручей с холодною водою…». Октябрь Хлебников проводит в Железноводске, пополняя «Гроссбух», часть ноября и декабря, В Пятигорске. Творческий подъем не ослабевает, вопреки предельно тяжелому быту, голоду и болезням. Здесь завершены поэмы «Ночной обыск», «Председатель ЧК», «Ночь пред Советами», «Настоящее», «Горячее поле» («Прачка»), «Переворот во Владивостоке», «Берег невольников», «Шествие осеней Пятигорска», стихотворение о голоде в Поволжье, о Лермонтове, о 1905 годе и Москве, о Бурлюке и Крученых и др., рождается строка «Русь, ты вся поцелуй на морозе!», продолжается работа над «Досками судьбы» и «Зангези». После двух с половиной лет, под новый 1922 год, Хлебников возвращается в Москву. Он уже знает, что Маяковский не выполнил обещания и не издал том его произведений, но еще надеется на возращение оставленных рукописей, однако «другу» - не до этой заботы. В апреле происходит разрыв отношений с былым «гилейцем», становящимся «лефовцем». Будетлянина одолевают приступы малярии, его быт по-прежнему тяжел. Рядом с ним Митурич, семья Исаковых, Спасские, молодежь ВХУТЕМАСа. Чтобы собрать силы для поездки в Астрахань, в мае Хлебников отправляется с П. Митуричем отдохнуть в Новгородской глуши. Там недуги берут свое, помощь из Петрограда и Москвы уже не может спасти умирающего поэта. Теперь его могулу на Новодевичьем кладбище в Москве отличает массивное изваяние «каменной бабы», воспетой в 1919 в одноименной пьесе. Н.Я. Мандельштам, как до этого, в первые месяцы 1922, Брики не раз подкармливала Хлебникова. Во время этих «обедов» проходили его беседы с мужем. Их значение обнаруживается в серии статей Мандельштама 1922-1923, его стихотворениях тех же лет и позднее – в «Восьмистишиях», «Стихах о неизвестном солдате» и, что пока является гипотезой, даже в так называемой «Оде Сталину», где возможно, в особо «хитрых углах» портрета «отца народов», присутствует и образ Хлебникова – «близнеца» и «отца» автора. Если так, то именно здесь непредсказуемо сошлись вершины акмеизма и будетлянства. Среди русских замечательных поэтов, которые начали задолго до революции со всей страстью отдали свой талант новой жизни, Велимир Хлебников занимает своеобразное место. Во всем, что он делал в поэзии, чувствовалась связь с такими методами познания объективного мира, которые конечно составляют опору для искусства, но которыми только наука распоряжается полновластно. Поэт в Хлебникове спорил с ученым, а если сказать точнее, поэт вторгался в смежные области знания, прежде всего в историю и лингвистику, вполне свободно чувствуя себя и в такой области «далековатых идей», как математика. Еще в свои студенческие годы Хлебников выдвинул принцип «самовитого слова», который он наиболее полно реализовал в знаменитом стихотворении «Заклятие смехом», построив его на словообразованиях из одного корня: Смейво, смейво, Усмей, осмей, смешики, смешики, Смеюнчики, смеюнчики, О, рассмейтесь, смехачи! О, засмейтесь, смехачи! Эксперименты Хлебникова над словом во имя его «самоценности», в которых он продолжал и довёл до крайности некоторые эстетические тенденции, характерные для модернистской поэзии начала XX веке, послужили основой для программной декларации в футуристическом сборнике «Пощёчина общественному вкусу» (1912). Вместе с Хлебниковым ёе подписал и Маяковский. Похожие материалы: Использование музыкального фрагмента Психологизм в творчестве Л. Н. Толстого Рассказать о педагогической деятельности Л. Толстого |
Будетлянин Велимир Хлебников.
Страница 3
О литературе » Древние мифы в поэзии серебрянного века » Будетлянин Велимир Хлебников.
